Гений великого педагогаЗа спиной Антона Семёновича Макаренко стоял благочестивый род, а сам он до конца жизни хранил Заповеди Божьи и жил по ним. Корни его веры, его педагогической работы были православными. О таком поразительном открытии мы узнаём из новейших исследований, которые провели кандидат социологических наук Соколов Ричард Валентинович и хранитель фондов Педагогического музея А.С.Макаренко Соколова Наталья Валентиновна. В этом году исполнилось 110 лет со дня рождения выдающегося педагога.
Родился Антон Семенович необычно. Дело в том, что мать несла вёдра на коромысле, поскользнулась, упала навзничь. На следующий день "страха ради смертного" был крещён. Родился он недоношенным и болезненным ребёнком. Но выжил и назван Антонием. Как говорилось в народе: "Младенец Бога не знает, а Бог его любит". Так появился на Днепре ещё один Антоний, которому суждено было стать весьма и весьма известным и на Руси, и далеко за её пределами. Это произошло 13 марта 1888 г. на Украине в г. Белополье
Антон долго болел, ходить стал лишь в полтора года. Лет восемь был очень болезненным и слабым. Но к взрослым годам окреп.
Отец Антония - Семён Григорьевич - родился в Харькове. Формально он не получил никакого образования. Рано осиротев, Семен уже мальчиком вынужден был работать маляром в каретной мастерской, но выучился читать и свободно писать. Умел рисовать. Он был уважаемым в городе человеком и в 1910 году наделён званием почётного гражданина. Став взрослым, Антон Семенович отметит чрезвычайные честность, принципиальность и прямолинейность отца. Его вспоминали как человека, который наставлял детей: "Правду всегда в глаза резать". Вспомним: "Но да будет слово ваше: "да, да", "нет, нет", а что сверх этого, то от лукавого" (Мф. 5, 38). Жили почти так же, как жили в XV или XVI веке - по церковным праздникам: от Рождества до Масленой, потом до Пасхи, потом до Троицы, потом до Рождества. На Пасху всей семьёй ездили в город к Пасхальной заутрене. В главной комнате висела в красном углу икона, и перед ней накануне воскресных и праздничных дней затеплялась лампада. Отец каждое утро и каждый вечер совершал перед иконой молитву. В Белополье он даже был церковным старостой. Глубоко верующий отец всегда был примером для сына. Мать Антона - Татьяна Михайловна из обедневшего дворянского рода. Занималась домашним хозяйством. Каждое утро, на заре, Татьяна Михайловна провожала мужа до ворот мастерских, затем целый день хлопотала по дому. Мать Антона "была шутница, вся пронизанная украинским юмором". Она была талантливой женщиной, до глубокой старости сохранила блестящую память. Обладала прекрасным даром рассказчицы и тонким юмором.
Влияние на душу будущего педагога оказала и деятельная любовь его матери к ближним своим, среди которых было, кстати, немало иноверцев. По воскресным дням Татьяна Михайловна накрывала на дворе обеденный стол для бедных, сама готовила пищу, и угощала нищих и голодных со всей округи. Их многодетная семья много лет ютилась в комнатах, которые они снимали у чужих людей. Мечтали о собственном доме. И при этом устраивали благотворительные обеды для нищих. Свой дом удалось построить лишь в 1905 году, когда Антон уже стал учителем. Добавим: дети после еды целовали руку отца, что в те годы на Руси было вообще уже очень большой редкостью.
В школе Антон учился отлично, заметно выделяясь среди соучеников глубиной знаний, широтой кругозора. На уроках словесности он впервые узнал прелесть вдохновенной поэмы "Слово о полку Игореве", полюбил украинский язык, Гоголя. В третьем классе Антон хорошо пел в школьном хоре. Особенно ему нравились народные песни и произведения П.И. Чайковского "Был у Христа младенца сад" и "Соловушка". Учитель посоветовал купить скрипку. Отец купил, и Антон выучился хорошо играть. Любовь к скрипке он пронёс через всю жизнь. В документе об окончании училища у Антона стояли только пятёрки
Но сверстники во дворе над ним жестоко издевались, часто избивали. Отличников и слабеньких не любили. Случалось, что за Антона заступалась соседская девочка... Не удивительно, что Антона заинтересовала судьба и книги великого полководца и православного человека А.В.Суворова, который в детстве тоже был слабым, его отец даже не хотел думать о военной карьере для сына. Суворову принадлежали слова: "Плох тот солдат, который не хочет стать генералом". Макаренко не станет известным генералом, но его слава будет не меньшей. В педагогических сражениях за сердца малолетних преступников и безпризорников он не будет иметь себе равных... Однако поначалу вопрос о будущей профессии для Антона был трудным. По здоровью он не мог заниматься физическим трудом. К счастью, открылись одногодичные педагогические курсы, которые Антон успешно закончил и стал работать учителем. Он искренне, по-настоящему любил детей. Его живо интересовали ребячьи дела и заботы, он мог помочь в беде, дать совет, развеселить шуткой, он был с ними и в минуту отдыха. И уроки у него были не такие, как у других учителей. Преподавал Антон Семёнович русский язык, черчение и рисование. Антон Семёнович в классе был всегда весел, бодр. Сразу умел он увлечь учеников рассказом, а рассказывать он был большой мастер. И при этом каждому, сидящему в классе, казалось, что именно с ним ведёт беседу учитель, к нему обращается, от него ждёт ответа. Ученики говорили "Антон Семёнович взял меня к себе". С этого "взял к себе" начинался каждый урок. А затем, затаив дыхание, слушали ученики чудесные строки пушкинских стихов, повести Гоголя, Чехова, Короленко. А сколько весёлых, смешных карикатур рисовал Антон Семёнович! В музее Антона Семеновича Макаренко в Крюкове сохранились прекрасные портреты, выполненные рукой Антона.
Макаренко был набожным, по воскресеньям регулярно ходил в церковь. Сохранились воспоминания одного молодого учителя, Степанченко, работавшего в этот период с Антоном Семёновичем. О том, как Антон учился "сдвигать горы":
"Сидим мы с ним на скамейке. Подходит оборванец.
- Баре, подайте на кусочек хлеба.
- Да ведь не на хлеб, а на водку тебе нужно, - говорит ему Антон.
- А ведь правда, барин! Как же ты моё нутро увидел? - удивился попрошайка.
- Вот тебе трёшка: купи, сколько требуется, а сдачу принеси, - последовал ответ.
Взял человек трёшку, как-то внимательно, будто впервые видя, осмотрел её, потом посмотрел на удивительного "барина" и пошёл. Не поспешил от нас, как-то тяжело поплёлся, не пряча деньги, а всё время держа их на весу. Человек скрылся, а я напустился на "барина", назвал его сумасшедшим. Улыбаясь, Антон сказал мне, что в Священном Писании есть замечательная мысль: Если с верой сказать горе, чтоб она сдвинулась с места, она сдвинется. Вот я, мол, и хочу научиться "сдвигать горы". … Словом, сидим мы, беседуем на эту тему и видим: человек, получивший деньги, поспешно идёт к нам.
- Барин, возьми, пожалуйста, свои деньги, - с какой-то болезненной гримасой произнёс вернувшийся человек, протягивая бумажку.
- Почему же ты не выпил?
- Выпил!.. "Напоил" ты меня, барин: все мозги жжет. Спасибо! Всю жизнь помнить буду! Возьми, пожалуйста! - настаивал он.
Я посмотрел на Антона Семеновича - он сиял!..
- Денег я не возьму: они же Вам, очень нужны, а у меня это не последние.
- Да, деньги… мне… нужны, - понурив голову, с паузой после каждого слова сказал человек и, помолчав, добавил, - на вокзале… у меня… ребёнок…
Мгновенно достав кошелёк, Антон дал ему ещё одну троячку. Дал что-то и я.
Человек настолько был обескуражен, что даже не сказал "спасибо", а поочерёдно посмотрел на нас, молча поклонился и медленно ушёл в сторону вокзала.
- Видал? - волнуясь, спросил меня "чудотворец".
- Видал.
- Понял?
- Не совсем, признался я - следовало бы проверить.
- Не смей! А, впрочем, дети во всём должны убеждаться экспериментально, - смеясь, сказал он. Я не обиделся за сравнение, но не удержался от проверки: интересно ведь как!
У здания вокзала сидел наш знакомый, с ним женщина и двух-трехлетний ребёнок. Взрослые жадно ели хлеб, запивая горячей водой, у ребёнка в одной руке была колбаса, в другой - длинная конфета в полосатой обёртке.
Эту веру в то, что человек носит в себе образ Божий, который не может уничтожить никакой даже самый тяжкий грех, Антон Семёнович пронёс через всю свою жизнь. При этом Макаренко прекрасно понимал важность труда для формирования человека. Перефразируя апостола Павла, большевики позже провозгласят "Кто не работает, тот не ест". Антон Семёнович считал, что цель педагогики - обретение учеником опыта борьбы и созидания. Вспомним: "...по плодам их узнаете их..." (Мф. 76,20). Все, знавшие Антона Семёновича, удивлялись: как только у него на всё хватает времени? Где берёт он запасы энергии? На простой ответ: "Бог послал", знавшие Макаренко, но забывшие Бога, были не способны. Сегодня мы говорим: "Такова его православная культура". Может быть, он и умел жить иначе, но не хотел. Лениться и зарывать таланты в землю было не в его правилах. Он добровольно ушёл в свой педагогический скит строить с отверженными мира сего Царствие Божие.
Прошли десятилетия… А Макаренко по-прежнему издают, читают, обсуждают. Он интересует теперь не столько ветеранов коммунистического труда, сколько студентов и молодых учителей, сформировавшихся уже после падения революционных идеалов... Его наследие по-прежнему ценят и за рубежом. В чём тут дело? Прежде всего, в вере. В том, что Макаренко... верил в их - детей - человеческое возрождение, и, что ещё важнее, заражал своей верой их самих. Не пресловутой эгоистической "уверенностью в себе", а именно в себя лучшего, "завтрашнего", того, кем ещё нужно стать, помня что "человеческая душа по природе своей - христианка".
Лидия Соколова
Газета «Виноградная лоза» №6 (120
